Происхождение имен

Имя, сестра, имя!


Авраам Шталь. Происхождение имен


Двир, 2005














Марина
Карпова





Евгений Левин













Как
известно, евреем быть нелегко, но занимательно. И, если верить книге
Авраама Шталя «Происхождение имени», дать или обрести еврейское имя —
одна из самых увлекательных задач, с которыми еврей может столкнуться.
Особенно если хочешь сделать это «в соответствии с традицией», ибо
традиций этих столько же, сколько еврейских общин, и со временем одни
обычаи исчезают, а другие, напротив, появляются.Вот,
к примеру, такой вопрос: когда принято давать имя еврейскому мальчику?
Большинство из тех, кто знаком с современной галахической литературой,
немедленно ответят: сразу после обрезания. И действительно, такова
практика большинства еврейских общин. Но, как справедливо замечает
Шталь, ни в Торе, ни в Талмуде этот обычай не упоминается, а появляется
он впервые… в Новом Завете: «В восьмой день пришли обрезать младенца и
хотели назвать его, по имени отца его, Захариею. На это мать его
сказала: нет, а назвать его Иоанном» (Лука 1:59-60).В Евангелии от Луки последнее слово осталось за матерью. А
вот иерусалимский раввин Меир Шапиро, напротив, постановил, что при
выборе имени последнее слово — за отцом. Почему? Потому что, когда
Рахель и Яков решали, как назвать их второго сына, окончательное решение
осталось за Яковом: «…она нарекла ему имя: Бенони, а отец назвал его
Биньямин» (Берешит 35:18). Правда, ехидно отмечает Шталь, Рахель в этот
момент уже была мертва, а потому не могла возразить мужу, даже если
имела на это право.Отдельный вопрос — какое
имя выбрать новорожденному. Существуют две основные традиции: сефарды
называют детей в честь кого-либо из живых родственников,
ашкеназы — в память о ком-нибудь из умерших. В одном
почтенном ашкеназском семействе неукоснительно соблюдали традиции — и
вот что приключилось: девушка уже совсем было согласилась выйти замуж за
некоего в высшей степени достойного молодого человека и вдруг
неожиданно для всех расторгла помолвку, поскольку «у него живы все бабушки-дедушки
и родители, и у меня все бабушки-дедушки и родители живы —
как же мы назовем нашего ребенка?!»В
некоторых общинах правила менее жесткие, просто не принято давать детям
имена известных злодеев. Впрочем, кого считать «злодеем», тоже,
оказывается, вопрос серьезный. К примеру, для большинства современных
евреев первенец Авраама Ишмаэль безусловно является антигероем. А между
тем, одного из самых почитаемых мудрецов Талмуда звали… рабби Ишмаэль.Во всех традиционных культурах ономастика связана с магией.
Еврейская культура не исключение: существует множество еврейских
обычаев, цель которых — изменить судьбу человека, манипулируя его
именем. К примеру, если ребенок тяжело заболевает, во многих общинах
принято давать ему дополнительное имя, связанное с жизнью или здоровьем —
например, Хаим или Хай («жизнь», «живой»).

Новое имя могло принести человеку не только здоровье, но и богатство. К примеру, бедный житель Иерусалима по имени Гад как-то узнал, что в Сирии проживает богатый еврей, который дает деньги всем, кто обращается к нему за помощью. Но с одним условием: количество золотых монет соответствует числовому значению суммы букв имени просителя. Горько плакал Гад о своей непутевой еврейской судьбе. И даже рассердился на отца, который назвал его именем, числовое значение букв которого столь ничтожно — 7. Однако еврейская голова нашла выход: Гад притворился тяжелобольным, а когда пришли его навестить, попросил, чтобы совершили специальный обряд смены его имени на другое — упоминаемое в Танахе и обладающее многими чудесными свойствами имя Артахшаста (Эзра 4:7) с числовым значением 1610.

В свою
очередь, неудачный выбор имени бывал чреват весьма трагическими
последствиями. К примеру, евреи Ирака верили, что умерший родственник
возрождается в теле ребенка: если умерший при жизни был не слишком
праведен, после смерти его грехи — и наказание за них — перейдут на его
новорожденного тезку, и тот умрет страшной смертью в раннем возрасте.
Смертность среди новорожденных в Ираке была так высока, что доказать эту
гипотезу было не трудно.Несколько глав книги
посвящены современной израильской ономастике. В частности,
полунасильственному изменению «галутных» имен и фамилий на «исконные»
ивритские. И тут тоже не обошлось без курьезов. Так, одна юная
сионистка, носившая классическое библейское имя Эстер, решила перевести
его на иврит с идиша. И весьма преуспела в этом деле, записавшись в
документах как «Ани — охелет» — «Я ем» (на идиш «эст эр» — «он ест»:
девушка даже поставила «обновленное имя» в правильную грамматическую
форму).В наше время евреи нередко вступают в
смешанные браки, и в результате возникает такой ономастический
чолнт, что хоть святых выноси.

Одна американская еврейка вышла замуж за индейца и перебралась жить в его племя. Родители даже не пришли на свадьбу и вообще с молодой семьей почти не общались. Но когда родилась внучка, не выдержали и поехали навестить дочь. В аэропорту новоиспеченных дедушку и бабушку встретили дочка и ее новая семья. — Знакомьтесь, — сказала дочка. — Это мой муж, его зовут Быстрая Лошадь. Это его отец — Почтовый Орел. Это его мама — Обильная Роса. Я, кстати, тоже поменяла имя, теперь меня зовут Весеннее Облако… А вот внучку я назвала в вашу честь — Фаршированная Рыба!

Видимо,
прав был один из первых наших учителей, профессор Бар-Илана
Яаков Дамский, утверждавший на каждой своей лекции, что еврейская
ономастика – самая увлекательная из существующих еврейских дисциплин.
Вот книга Шталя, к примеру, — отнюдь не сборник курьезов, вроде гуляющей
по Сети подборки
нестандартных еврейских имен и фамилий. Солидное исследование с
серьезной библиографией и разбором источников. Но таков уж предмет
исследования, что невозможно слишком долго сохранять серьезную мину.