Ты меня породил,я тебя и убью...

Перед тем как сбежать, Павел Овсянников сорвал с умирающего родителя золотую цепочку

Елена АКИМОВА, Елена ПОПОВА


21-летний сын расстрелял отца, мать, ранил дядю и все это на глазах у пятилетней сестренки.
После этого парень сбежал. Нашли его через день на съемной квартире, где он уже паковал чемоданы для побега.

В тот же день парень начал давать признательные показания. Он подтвердил, что причина той ссоры - заложенное им в ломбарде родительское золото. Но удивило следователей другое - спокойствие, с которым убийца рассказывал о том, как расстреливал близких.
- Я начал стрелять, чтобы защититься от отца, - объяснил парень при допросе. - Он меня достал. А мать убивать не хотел, все получилось так быстро, что я не успел понять.
И, тем не менее, кровавая бойня длилась не одну минуту. Павел делал все осознанно. Через час после расстрела он обратился к другу с просьбой о ночлеге. Тот даже не заподозрил, что приятель буквально час назад жестоко расправился с родными. Маленькая деталь - перед тем как сбежать, он сорвал с шеи отца золотую цепочку с крестиком, чтобы продать.
- На следственном эксперименте Павел рассказал, что конфликт случился в подвале: отец стал угрожать ему травматическим пистолетом. Парень схватил ружье и выстрелил родителю в руку, а когда мужчина попытался убежать, стрельнул вдогонку - пуля угодила матери в сонную артерию. Выскочив за отцом на улицу, Павел увидел силуэт в беседке и стрельнул без разбора - это оказался дядя убийцы. Последний выстрел достался отцу - его тело нашли на лужайке. Правда, дядя подозреваемого, который сейчас в больнице, с версией племянника не согласен. Уверяет, что тот гонялся за ним на машине с ружьем и делал все расчетливо и хладнокровно.
Сейчас парень сотрудничает со следствием, - рассказал Леонид Рогальский, руководитель отдела по расследованию особо важных дел СУ СК при прокуратуре РФ по Волгоградской области.

Почти по Достоевскому
Жила-была образцово-показательная семья.
Папа - бизнесмен.
Мама - домохозяйка.
Сын - студент.
Дочка - дошкольница.

И так бы они жили долго и счастливо, если бы не умерли в один день - папа и мама. Если бы сын не покалечил жизнь свою и сестры.
Свою - потому что стал убийцей родителей. Сестры - потому что сделал ее сиротой.

И тут образцово-показательная семья вмиг перестала быть таковой.
Отец - тиран.
Мать - слабая, потакавшая ему женщина.
Сын - и не студент вовсе, а бездельник, подсевший на игровые автоматы.
И только дочку в силу младенческого возраста не успели коснуться грехи человеческие.

И оказалось, что за гладким фасадом благополучия скрывалась драма в духе Достоевского. А у Достоевского, как известно, зло - обратная сторона добра. И протест недоучившегося студента Раскольникова, живущего на деньги матери и сестры, - “тварь я дрожащая или право имею”, оборачивается жестоким и бессмысленным убийством. И восстание недоучившегося студента из Волгограда, живущего на деньги родителей, против тирании отца оборачивается еще более бессмысленной и кровавой бойней.
Под топором Раскольникова вместе со старухой-процентщицей гибнет кроткая Лизавета. Ружье волгоградского убийцы палит и в отца-тирана, и в добрую маму, и в подвернувшегося под руку дядю.
Однажды убивший, преступает черту и теряет все нравственные ориентиры. И рушатся все теории, а остается только преступление, какими бы ни были причины его. И наказание.
У Достоевского наказание ждет даже тех, кто преступил только в мыслях. С ума сходит Иван Карамазов, вынашивающий идею убийства отца-развратника, безбожника и самодура. Наш отцеубийца в родительских грехах ищет себе оправдание: унижал-де и тиранил. Вот в этом разница между героями Достоевского и современными. Для раскольниковых и карамазовых главное наказание - в муках совести. “Я не старуху убил - я себя убил”. Для нашего “недораскольникова” страх только в том, что много дадут, про совесть - представление весьма отдаленное. Да и откуда? Не читают они Достоевского.
И не только они! “Бедный мальчик, разберитесь!” - пишут нам в откликах читатели, одержимые “стокгольмским синдромом”. Разберется суд.
А мы для себя уже разобрались. Объяснить убийство можно. Оправдать нельзя. И все страдания перезрелого недоросля перечеркивает “одна лишь слезинка ребенка”. Маленькой, ни в чем не повинной девочки, оставшейся без отца, матери. И брата.