ИЗ ПРОШЛОГО В НАШ ДЕНЬ...

Первое сообщение в теме :

...Ну что можно сказать? Знаете, как то хочетя выражая свои мысли слышать и критические замечания к ним. Не бывает же такого, что бы ты был во всем прав... Казалось бы, сейчас, и особенно на интернет-Форумах (подразумеваю некоторые, но не настоящий) можно свободно выражать свою точку, спорить и так далее. Разумеется, не унижая и не оскорбляя других. Но, увы, выходит странная вещь: есть темы, и прочее о которых просто нельзя говорить, или если говорить, то лишь так, как того желает руковдство Форума. И это не просто странно. Это дико... Для меня. Но, возможно, я не прав...

28.01.10 12:36


Нельзя торговать памятью жертв Катастрофы









Исраэль Харэль, "Гаарец", 28.01.2010
Многие израильтяне – а также многие немцы - испытывают
гордость за Шимона Переса. В своей вчерашней речи в бундестаге, с
уважением отметили они, израильский президент коснулся нацистского
прошлого (ни разу не упомянув при этом в данном контексте слово "немцы")
государства, в парламенте которого он произносил речь. На иврите.
Речь, вне сомнений, была блестяще соркестрована. Огромный
германский орел мог быть доволен израильтянами, гордящимися своим
президентом, который выразил идею прощения и примирения. Но даже в
моменты эмоционального подъема (а такие были в выступлении Переса)
невозможно было игнорировать тот прискорбный факт, что самим своим
присутствием в бундестаге, своим выступлением под сенью национального
герба Германии президент еврейского государства фактически заявил о том,
что он прощает Германию, особо подчеркнув, что сегодня это
"просвещенная" и "другая" страна.
Слушатели отблагодарили оратора долгими овациями.Человек,
заявивший, что он говорит от имени евреев – мертвых и живых, - доставил
удовольствием депутатам бундестага, чьим отцам почти удалось стереть
еврейский народ с лица земли. Перес забыл те слова, которые произносили
люди, выжившие в Катастрофе, которые должны были бы стать нравственным
завещанием для многих поколений: месть, никогда не забудем, никогда не
простим. Слова, исполненные глубочайшего смысла, суть которых многие
политики, в том числе и Перес, забыли.
В первые годы существования еврейского государства было предано
забвению слово "месть" - речь идет о германских репарациях. Затем были
преданы забвению фразы "никогда не забудем, никогда не простим" -
начались обмены делегациями с Германией. Особый акцент ставился на слове
"молодежь". Молодые люди, полагали израильские инициаторы и немецкие
спонсоры, станут взрослыми людьми и распространят в Израиле (до какой
степени они были правы, мы понимаем лишь сегодня) благую весть о "новой
Германии". Одновременно среди израильских интеллектуалов возникло
неодолимое желание вернуться к истокам богатой немецкой культуры. Кто же
станет отказываться (уж точно не сыны Израиля) от бюджетных средств,
выделяемых на приобщение к великой культуре Германии.
За весь этот процесс еврейского "всепрощения", который был внятно
выражен в речи Переса в бундестаге, немцы заплатили хорошие деньги.
Наряду с теми евреями, которым удалось выжить в Катастрофе, и которые
поклялись, что их нога не ступит на немецкую землю, а уж тем более не
может быть и речи о деньгах, выплачиваемых "другой Германией", были
многие другие, которые не смогли отказаться от выплат и от выступлений с
высоких трибун, которые им любезно предоставляла Германия. Например,
позавчерашнее участие в торжественной трапезе в резиденции президента
Федеративной республики. Ах, какая сладкая "месть".
В эти дни в Берлине и в Варшаве, в Иерусалиме и в Освенциме
становится очевидным то, что нам неведома благородная сдержанность. Мы
не понимаем сути знаменитой строки Хаима Нахмана Бялика "Дирху оз
бе-дмама" ("Смело ступайте в пустыне"). Ведь "реалполитик" в отношениях с
Германией можно проводить без публичных ритуалов. Память о Катастрофе
можно хранить без всех этих бесконечных и ненужных слов, которые
произносятся, в основном, теми, кто превратил память о Катастрофе в
средство для политических манипуляций, выхолостив их этой памяти душу.
В стихотворении "Обет" Авраама Шлёнского сказано "нельзя ничего
не забывать". Поэт не имел в виду то, что нельзя забывать историю. Речь
идет о том, что нельзя предавать память. Не дай Бог, предостерегал нас
поэт, если повседневная жизнь приведет к тому, что мы перестанем
осознавать суть самой страшной катастрофы в нашей истории. Память о ней
еврейский народ должен хранить "до десятого поколения". А мы уже в
третьем поколении, максимум – в четвертом, начинаем забывать об этом.
Те, кто нас покупают, хорошо знакомы с характером народа, которого даже
Катастрофа не смогла изменить.

http://www.gq.ru/people/article/246241/

GQ.com


Что я видел и понял в лагере

10 октября 2009 года



Перед вами два текста. Первый в начале 60-х годов прошлого века создал Варлам Шаламов, второй написан Михаилом Ходорковским.


Варлам Шаламов (1907–1982) – писатель, отсидевший 20 лет в сталинских лагерях, в том числе 17 на Колыме. Шаламова часто сравнивают с Солженицыным – хотя по масштабу его правильнее сравнивать скорее с Данте.

С той разницей, что Данте придумал ад, а Варлам Шаламов его прошел, описав затем адское бытие – четко, точно, во всех его обыденно-омерзительных деталях. То, что сделал Шаламов, лежит почти за пределом человеческих возможностей – чудом является не только то, что этот человек выжил после 17 лет Колымы, но и то, что, выйдя из ада, он нашел в себе силы и желание говорить. Рассказ «Что я видел и понял в лагере» представляет собой свод знаний, лежащих за гранью земного опыта, а также уникальной жизненной философии: предельно жесткой, лишенной каких-либо надежд и иллюзий относительно человеческой природы. Читать Шаламова – тяжелая работа. Тем не менее делать ее совершенно необходимо – хотя бы для того, чтобы ад не повторить.

***

Чрезвычайную хрупкость человеческой культуры, цивилизации. Человек становился зверем через три недели – при тяжелой работе, холоде, голоде и побоях.

***


Главное средство растления души – холод, в среднеазиатских лагерях, наверное, люди держались дольше – там было теплее.

***


Понял, что дружба, товарищество никогда не зарождается в трудных, по-настоящему трудных – со ставкой жизни – условиях. Дружба зарождается в условиях трудных, но возможных (в больнице, а не в забое).

***


Понял, что человек позднее всего хранит чувство злобы. Мяса на голодном человеке хватает только на злобу – к остальному он равнодушен.

***


Понял разницу между тюрьмой, укрепляющей характер, и лагерем, растлевающим человеческую душу.

***


Понял, что сталинские «победы» были одержаны потому, что он убивал невинных людей – организация, в десять раз меньшая по численности, но организация, смела бы Сталина в два дня.

***


Понял, что человек стал человеком потому, что он физически крепче, цепче любого животного – никакая лошадь не выдерживает работы на Крайнем Севере.

***


Увидел, что единственная группа людей, которая держалась хоть чуть-чуть по-человечески в голоде и надругательствах, – это религиозники – сектанты – почти все и большая часть попов.

***


Легче всего, первыми разлагаются партийные работники, военные.

***


Увидел, каким веским аргументом для интеллигента бывает обыкновенная шлюха.

***


Что народ различает начальников по силе их удара, азарту битья.

***


Побои как аргумент почти неотразимы (метод № 3).

***


Узнал правду о подготовке таинственных процессов от мастеров сих дел.

***


Понял, почему в тюрьме узнают политические новости (арест и т. д.) раньше, чем на воле.

***


Узнал, что тюремная (и лагерная) «параша» никогда не бывает «парашей».

***


Понял, что можно жить злобой.

***


Понял, что можно жить равнодушием.

***


Понял, почему человек живет не надеждами – надежд не бывает, не волей – какая там воля, а инстинктом, чувством самосохранения – тем же началом, что и дерево, камень, животное.

***


Горжусь, что решил в самом начале, еще в 1937 году, что никогда не буду бригадиром, если моя воля может привести к смерти другого человека – если моя воля должна служить начальству, угнетая других людей – таких же арестантов, как и я.

***


И физические, и духовные силы мои оказались крепче, чем я думал, – в этой великой пробе, и я горжусь, что никого не продал, никого не послал на смерть, на срок, ни на кого не написал доноса.

***


Горжусь, что ни одного заявления до 1955 года не писал (в 1955 г. Шаламов написал заявление на реабилитацию).

***


Видел на месте так называемую амнистию Берии – было чего посмотреть.

***


Видел, что женщины порядочнее, самоотверженнее мужчин – на Колыме нет случаев, чтобы муж приехал за женой. А жены приезжали, многие (Фаина Рабинович, жена Кривошея) (см. очерк «Зеленый прокурор», Собр. соч., т. 1, с. 531–571).

***


Видел удивительные северные семьи (вольнонаемных и бывших заключенных) с письмами «законным мужьям и женам» и т. д.

***


Видел «первых Рокфеллеров», подпольных миллионеров, слушал их исповеди.

***


Видел каторжников, а также многочисленные «контингентЫ» «Д», «Б» и т. п., «Берлаг».

***


Понял, что можно добиться очень многого – больницы, перевода, но рисковать жизнью – побои, карцерный лед. Видел ледяной карцер, вырубленный в скале, и сам в нем провел одну ночь.

***


Страсть власти, свободного убийства велика – от больших людей до рядовых оперативников – с винтовкой (Серошапка, См. рассказ «Ягоды», Собр. соч., т. 1, с. 54–56, и ему подобные).

***


Неудержимую склонность русского человека к доносу, к жалобе.

***


Узнал, что мир надо делить не на хороших и плохих людей, а на трусов и нетрусов. 95 % трусов при слабой угрозе способны на всякие подлости, смертельные подлости.

***


Убежден, что лагерь – весь – отрицательная школа, даже час провести в нем нельзя – это час растления. Никому никогда ничего положительного лагерь не дал и не мог дать. На всех – заключенных и вольнонаемных – лагерь действует растлевающе.

***


В каждой области были свои лагеря, на каждой стройке. Миллионы, десятки миллионов заключенных.

***


Репрессии касались не только верха, а любого слоя общества – в любой деревне, на любом заводе, в любой семье были или родственники, или знакомые репрессированы.

***


Лучшим временем своей жизни считаю месяцы, проведенные в камере Бутырской тюрьмы, где мне удавалось крепить дух слабых и где все говорили свободно.

***


Научился «планировать» жизнь на день вперед, не больше.

***


Понял, что воры – не люди.

***


Что в лагере никаких преступников нет, что там сидят люди, которые были рядом с тобой (и завтра будут), которые пойманы за чертой, а не те, что преступили черту закона.

***


Понял, какая страшная вещь – самолюбие мальчика, юноши: лучше украсть, чем попросить. Похвальба и это чувство бросают мальчиков на дно.

***


Женщины в моей жизни не играли большой роли – лагерь тому причиной.

***


Что знание людей – бесполезно, ибо своего поведения в отношении любого мерзавца я изменить не могу.

***


Последние в рядах, которых все ненавидят, – и конвоиры, и товарищи, – отстающих, больных, слабых, тех, которые не могут бежать на морозе.

***


Я понял, что такое власть и что такое человек с ружьем.

***


Что масштабы смещены, и это – самое характерное для лагеря.

***


Что перейти из состояния заключенного в состояние вольного очень трудно, почти невозможно без длительной амортизации.

***


Что писатель должен быть иностранцем – в вопросах, которые он описывает, а если он будет хорошо знать материал – он будет писать так, что его никто не поймет.




Михаил Ходорковский – заключенный, в настоящее время отбывающий наказание в колонии города Краснокаменска. Редакция GQ попросила г-на Ходорковского описать свой собственный лагерный опыт – подобно Шаламову в форме кратких максим. Мы отдаем себе отчет, что по уровню происходящего с человеком кошмара Колыма 1937-го и Краснокаменск 2009-го – несравнимы. Тем не менее опыт нашего современника многое говорит о ныне существующей формации ада, который есть не кровь, смерть и дерьмо, а скука, предательство, разложение и иное обыденное человеческое свинство.




Лагерь – это антимир. Здесь ложь – норма, правда – исключение.

***


У нас в стране немало реально вообще безграмотных взрослых людей!

***


Если сотрудников лагеря поменять местами с его «обитателями», ничего не изменится. Причем этот факт признается представителями обеих «сторон».

***


Жизнь в лагере отдает ностальгией по СССР: никто не работает, но делают вид; никому не платят, но делают вид. Все вместе врут всем «посторонним», местных «правдоискателей» держат в местной «кутузке».

***


Люди готовы на многое за еду, даже когда, в общем, не голодают.

***


Квалифицированно врать суду умеют только оперативники. Обычные люди говорят то, что считают правдой. Если врут – их ложь видна.

***


Жизнь – штука очень дешевая.

***


Интриги в лагере похожи на кремлевские, разница – только в масштабах.

***


Немало тех, для кого честь гораздо дороже жизни.

***


Лагерь заменяет преступникам университет: это и образование, и связи.

***


В области наркотиков отставание от США с успехом преодолено. Лагеря «ушли в отрыв».

***


«Хозяин» – царь, Бог и воинский начальник. Пока не мешает красть. Крадут все и всё. Ну почти...

***


Да, еще лагерь – это СССР по бесплатной медицине. Она очень бесплатная, но не очень медицина.

***


Тех, кто ностальгирует по советским порядкам – приглашаю на экскурсию. Очень отрезвляет!

***


Образование и навыки всегда пригодятся. Бог все видит!

***


Сила воли и крепкие нервы важнее просто силы, даже в тюрьме.

***


ГУЛАГ умер, а традиции и привычки пережили СССР, потеряв свой смысл.

***


Вспомнил, что такое очереди в ларек за продуктами и мылом. «Запишитесь», «зайдите через месяц, зубная паста, может, будет», «за чаем больше не занимайте...»

***


Почти у каждого в душе есть что-то святое. Иногда – очень глубоко, но на это всегдаможно опереться. Если опоры нет – нет человека. Оболочка пустая. Видно.

***


Режим, гособеспечение, отсутствие работы и потеря связей с семьей – как специально сделанный конвейер по формированию преступной «пехоты».

***


90 % заключенных никому «за воротами» не нужны, им даже не пишут.

***


Русские – крайние индивидуалисты.

***


Через пять лет человек привыкает к тюрьме. Через десять – боится воли.

***


Тем, кто понимает, что сидит за дело, – легче.

***


Тем, кто не думает о воле, сидеть легче, а выходить – тяжелее.

***


В тюрьме ум, чувства работают острее – «сенсорная депривация».

***


Каждый отдельный день идет медленно, месяцы и годы летят незаметно.

***


Чтобы добиться своего, надо быть готовым идти до конца. Тогда всё возможно. Но фальшь не пройдет.

***


В лагере выделяться из «массы» всегда опасно и почти всегда вредно. Но можно добиться уважения.

***


Большинство в лагере ищет подчинения и заботы, прощая «начальству» даже самодурство и тупость.

***


Если китайцы пообещают платить пособие – вся Сибирь переедет в Китай. Останутся только староверы и начальство.

***


Русский человек очень талантлив и работящ. Когда трезв.

***


В лагере и водка, и работа – в дефиците.

***


Погоня за вещами – добровольное сумасшествие. Человеку реально очень мало надо.

***


Меркантилизм на свободе часто опасен, в лагере – смешон.

***


Единственный предмет, по которому скучаю, – компьютер. Зато почерк улучшился.

***


Российское общество и российский преступный мир соревнуются в негуманности друг к другу. И смотреть страшно, и победа невозможна.

***


Никто не верит судьям. Большинство верит присяжным.

***


Люди! Так жить нельзя, если мы – люди!

***


Патриотизм выдумала интеллигенция.

***


Лагерь – большая деревня. Все и всё знают.

Уроки истории.



На фабрике Энгельса в
Манчестере рабочие в тяжелейших условиях работали по 13 часов в день.
Заработанных денег им с трудом хватало на пропитание. Рабочих у Энгельса
штрафовали по любому поводу и постоянно снижали и без того нищенские
расценки.
На полученные за счет нещадной эксплуатации рабочих средства Энгельс
содержал
Маркса, который никогда не работал, и призывал отнять у капиталистов их
фабрики. Вожди мирового пролетариата ни на каких заводах не работали. Во
время
парижской коммуны Маркс не рвался на баррикады, а писал коммунарам
письма из
своей лондонской квартиры.



Единственное дело, которое
Владимир Ульянов провел в суде, было делом о потоптании крестьянскими
лошадьми
земель его хутора. Крестьяне заплатилиУльянову штраф. Мать Ленина
сдавала землю
хутора в аренду, а деньги посылала Ленину за границу, где он писал, что
нужно
отнять земли у помещиков. Крупный российский промышленник Савва Морозов
содержал на свои средства партию большевиков. Придя к власти, они отняли
у его
наследников все имущество, а самих наследников расстреляли.



Лев Толстой ни разу не
посетил ни одной толстовской коммуны, и относился к толстовцам с большим
подозрением.



Леви Страусс никогда не
носил джинсов, полагая, что солидному человеку рабочие штаны не к лицу.



Создатель коньячной
империи Шустов был старообрядцем, следовательно, алкоголя в рот не брал.



Пушкин всю жизнь трахал
замужних дам. Когда ему намекнули на возможность измены его жены, он
вызвал
обидчика на дуэль и погиб.



Основоположник сионизма
Герцль в Палестине пробыл неделю, больше не выдержал.



Журналист Борис Шустеф -
пламенный защитник сионизма - живет в Америке и в Израиль не собирается.



Основатель христианства в
церкви никогда не был. Он посещал еврейский Храм.--

Ветеран Василий Кононов, осужденный
властями Латвии за убийство мирных граждан во время Второй мировой
войны, проиграл дело против государства в Страсбургском суде, сообщает
РИА Новости 17 мая. Латвии удалось оспорить решение Европейского суда по
правам человека (ЕСПЧ), ранее признавшего незаконным обвинительный
приговор в отношении Кононова.


В 1998 году бывший советский партизан Кононов был арестован по
обвинению в участии в акции, в результате которой погибли девять мирных
жителей. Василий Кононов утверждал, что это были полицаи, пособники
фашистов. Ему несколько раз выносились обвинительные и оправдательные
приговоры. В общей сложности Кононов провел в латвийской тюрьме
несколько лет, а судебный процесс тянулся больше десяти лет. В 2000 году
Кононову было предоставлено российское гражданство.


Последний раз латвийский суд приговорил Кононова к 20 месяцам
тюрьмы. Ветеран оспорил это решение в Страсбургском суде, и в июле 2008
года международный суд вынес вердикт, согласно которому Василий Кононов
был осужден незаконно. Кононову была присуждена компенсация в размере 30
тысяч евро. Власти Латвии подали на это решение апелляцию. Об этом
сообщает Lenta.ru.


По словам адвоката ветерана Михаила Йоффе, у него еще остается
возможность настаивать на пересмотре дела на основании статьи 80
регламента Страсбургского суда. Эта статья предусматривает пересмотр
решения на основании обстоятельств, которые ранее не были известны суду,
но имеют решающее значение.


Как сообщает ИТАР-ТАСС, замминистра юстиции РФ Георгий Матюшкин,
выступающий в роли полпреда России в Страсбургском суде, уже выразил
сожаление по поводу удовлетворения апелляции Латвии и усмотрел в этом
решении возможные признаки переоценки Нюрнбергского процесса.