Фаина Раневская

НЕУЯЗВИМАЯ ФАИНА РАНЕВСКАЯ
Игорь АТАМАНЕНКО — писатель, историк КГБ
В окопы невидимых фронтов тайной войны, которую вел КГБ против западных спецслужб и против так называемых «диссидентствующихэлементов», было рекрутировано бессчетное количество агентов. Всеони – представители уникальной российской прослойки, интеллигенции. Золотой фонд нации. Их не встретить на пашне и у доменных печей. Они – в дипломатических миссиях и в божьих храмах, в конструкторскихбюро и во всемирно прославленных театрах. Не все знаменитости из числа творческой интеллигенции Советского Союза, которым делались предложения вступить в тайный Орденосведомителей, находили в себе силы отказать вербовщикам. Но всенародная любимицаФаина Раневская преуспела и в этом...
ПЛАН БЫЛ ПРЕДЕЛЬНО ПРОСТСуществовало расхожее мнение, что народная артистка СССР Фаина Георгиевна Раневская, будучи весьма рисковой женщиной, однажды не побоялась даже отклонитьпредложение, сделанное ей генерал-лейтенантом Грибановым, начальником контрразведки Советского Союза. Предложение сотрудничать с органамигосбезопасности. Начнем с того, что не Грибанов делал ей это предложение. Олег Михайлович при всем своем маленьком росте обладал недюжинной гипнотической силой и всепокоряющимдаром убеждения – неспроста подчиненные называли его «маленьким Бонапартом».Кроме того, Грибанов в интеллигентских тусовках слыл «укротителем» Будапештскоговосстания 1956 года, поэтому одно упоминание его фамилии априори подавляло волюсобеседника. Так что, сделай он лично предложение Фаине Георгиевне вступить в тайный Орденсекретных осведомителей, вряд ли бы она нашла в себе силы отказать ему, а так... Нетолько отказала, но и выгоду от игры с сотрудником органов гэбэ поимела!В силу своей занятости и других обстоятельств Грибанов на встречу с Раневской послал молодого опера по фамилии Коршунов. Предполагалось, что это будет моментальная вербовка в лоб. Предполагал, как выяснилось, Грибанов, а располагала Раневская! Потому что проявила она себя не только гениальной сценической артисткой, но и величайшей актрисой по жизни, обведяКоршунова вокруг пальца, как мальчишку. В общем, бестия, а не женщина!
МЕЧТА ЕЕ ДЕТСТВАКоршунов начал вербовочную беседу, как тогда было принято, издалека. И о классовой борьбе на международной арене, и о происках иноразведок на территории СССР поведал собеседнице. Невзначай напомнил также о долге каждого советского гражданина:независимо от профессиональной принадлежности оказывать посильную помощь органамгосударственной безопасности в их ратном труде по защите завоеваний социализма. Словом, подал Коршунов себя в наихудшем свете – выступил в роли лектора сельскогоклуба, а не вербовщика. И великая актриса его сразу раскусила, догадалась, к чему клонит ее визави, но виду не подала.
Page 2
Стукачество в артистической среде всегда, даже при царях, было распространенным явлением. Весь бомонд, не таясь, обсуждал его. Оно было притчей во языцех. Так что это Коршунов считал, что он ведет игру с закрытыми картами, имея старшие козыри на руках... Для нее все его потуги были секретом Полишинеля. Вслушиваясь в страстный монолог Коршунова, Раневская прикидывала, как ейэлегантней уйти от предложения, которое, конечно же, должно последовать в заключениепламенной речи гэбэшного трибуна. Сначала она провела кинжальную разведку боем. Спросила: «Молодой человек, а гдевы были раньше, когда я еще не успела разменять седьмой десяток?»«Что вы, Фаина Георгиевна! – замахал руками Коршунов, которому показалось, что пароход уходит от причала прямо на его глазах. – Вам больше тридцати никто не дает,поверьте... Вы – просто девочка по сравнению с другими артистками вашего театра!»Коршунов, предвкушая оглушительный триумф после исполненной увертюры, даже незаметил, что допустил роковую оплошность, назвав Раневскую девочкой. Назвать девочкой знаменитую актрису, которая ему по возрасту годилась в матери, это верхбестактности!А Фаина – ничего. Девочка я для вас, ну что ж, значит, девочка. Так тому и быть!Женщине, в конце концов, столько лет, на сколько она выглядит...Закуривает она очередную «беломорину», хитро прищуривается и при этом такспокойно говорит: «Мне с вами, молодой человек, все понятно... Как, впрочем, и со мной тоже... Без лишних слов, заявляю: я давно ждала этого момента, когда органы оценятменя по достоинству и предложат сотрудничать! Я лично давно к этому готова. Н-да...Разоблачать происки ненавистных мне империалистических выползней... Можно сказать,что это – мечта моего детства. Но... есть одно маленькое «но»!Во-первых, я живу в коммунальной квартире, а во-вторых, что важнее, я громко разговариваю во сне. Вот и давайте, коллега, а по-другому я вас молодой человек и не мыслю, с тех пор как мы встретились. Да, вы – мой коллега! Так вот, давайте вместе, по-чекистски поразмыслим. Представьте, вы даете мне секретное задание, и я, будучи человеком обязательным и ответственным, денно и нощно обдумываю, как лучше его выполнить, а мыслительные процессы, как вы, конечно, знаете из психологии, в голове интеллектуалов происходятбеспрерывно – и днем и ночью... И вдруг! И вдруг ночью, во сне, я начинаю сама с собой обсуждать способы выполнения вашего задания. Называть фамилии, имена, кличкиобъектов, явки, пароли, время встреч и прочее... А вокруг меня соседи, которые неотступно за мной следят вот уже который год кряду. Они же у меня под дверьюкруглосуточно, как сторожевые псы, лежат, чтобы услышать, о чем и с кем это Раневскаятам по телефону говорит! И что?Я говорю вам о своих недостатках заранее и честно... Если я ошибаюсь – поправьтеменя, уберегите меня от совершения в будущем роковой ошибки! Я бы даже сказала – от непредумышленного предательства... Но что делать, если мои родители передали мнетакой порок – громко разговаривать во сне? Я уже обращалась к врачам, к светилам медицины – все пустое, ничего поделать не могут. Никакие снотворные итранквилизаторы не помогают. Может быть, у вас, товарищ Коршман, извините, товарищКоршунов... имеются какие-то спецпрепараты, чтобы не выбалтывать секреты... во сне?»Страстный монолог Раневской потряс Коршунова. С явки он ушел подавленный и напрочь разбитый железными аргументами кандидатки на вербовку.
Page 3
ТО СПЛИН, ТО НАСМОРКДоложив Грибанову о состоявшейся вербовочной беседе, Коршунов в заключениедоклада сказал: «Баба согласна работать на нас, я это нутром чувствую, Олег Михайлович! Но... Есть объективные сложности, выражающиеся в особенностях ее ночнойфизиологии. – Что еще за особенности? – спросил Грибанов. – Мочится в постель, что ли?– Нет-нет! Громко разговаривает во сне... Да и потом, Олег Михайлович, как-то несолидно получается... Негоже все-таки, нашей прославленной народной артисткезанимать комнату в коммунальной квартире... Полагаю, что ради того, чтобы привлечь Раневскую к секретному сотрудничеству и эффективно ее использовать в нашихинтересах, надо бы ей выделить отдельную квартиру... У меня – все!»«Что ж, подумаем...» – ответил неопределенно Грибанов, но через месяц Раневскаяпраздновала новоселье в высотке на Котельнической набережной.И тогда Коршунов вновь пошел на приступ, стал названивать в Театр Моссовета, гделицедействовала Раневская, чтобы, значит, встретиться с нею и формально узаконить состоявшуюся вербовку отбором подписки о добровольном сотрудничестве, неразглашении и т.д. Ну, в общем, соблюсти все формальности.Однако каждый раз выяснялось, что Фаина Георгиевна пока не может с ним встретиться либо по причине своей занятости, либо состояния здоровья – то она готовится к премьере, то у нее сплин, то насморк. Когда же, наконец, в телефонной трубке он услышал ее воркующий голос, очень доверительно сообщивший ему, как коллеге и товарищу по борьбе, что у нее начались какие-то «критические дни», и поэтому она просит вновь перенести свидание, он рассвирепел и в сердцах бросил ей, что послезавтра приедет к ней домой, в новую отдельную квартиру для окончательного расчета. Не знал молодой лейтенант с начальным школьным образованием, с кем столкнула его судьба и какой прожженной бестией оказалась обхаживаемая им «кандидат на вербовку».ИЗДЕРЖКИ ВОСПИТАНИЯНа следующий после разговора Коршунова с Раневской день, рано утром, в приемной КГБ при Совете Министров СССР появился какой-то мужчина с испитой рожей инеопределенного возраста – от 15 до 85 – и попросил принять от него заявление.Настаивал, чтобы оно было обязательно зарегистрировано, потому как дело чрезвычайной государственной важности...Коллективное заявление жильцов высотки на Котельнической набережной, где ужемесяц проживала Раневская, через час лежало на столе у Грибанова, ибо ему и былоадресовано.В своем обращении квартиросъемщики (всего десять подписей), проживавшие надквартирой Раневской, просили органы госбезопасности разобраться с некой артисткой(фамилия Раневской в заявлении не указывалась), которая ночи напролет вопит о происках империалистических разведок. Рассуждает, как разделается с ненавистными супостатами и какую кузькину мать она им покажет, едва только ее примут в органы госбезопасности внештатным сотрудником.Через час Коршунов стоял по стойке «смирно» в генеральском кабинете. Грибанов отдал ему заявление со словами: «На Фаине поставь крест, ищи кого-нибудь другого... Молчащего во сне. Все! Свободен!»
Page 4
По прошествии некоторого времени Коршунову от агентуры, окружавшей Раневскую в театре им. Моссовета стали известны подробности создания пресловутого «коллективного заявления».Артистка за две бутылки водки соблазнила на эту акцию сантехника из ЖЭК, тогосамого заявителя с испитым лицом. Но что называется «поезд ушел», и квартира осталась за Раневской!Впоследствии Фаина Георгиевна, приглашая коллег (среди них было немало агентов КГБ, которые по ней и работали, что для нее секретом не являлось) на чашку чая в своюновую квартиру на Котельнической набережной, неизменно повторяла:«Девочки, вы должны меня понять. Я отказала органам лишь по одной причине. Дать много органам я не могу, а мало мне не позволяет совесть – проклятое воспитан

-Я себя чувствую, но плохо, отвечала Фаина Раневская на вопросы о здоровье.

Оправившись от инфаркта, Раневская произнесла сакраментальную по сути своей фразу: "Если больной очень хочет жить, то врачи бессильны".

-Оптимизм это недостаток информации
-Я уже давно ничего не читаю. Я перечитываю и всё Пушкина, Пушкина, Пушкина. Мне даже приснилось, что он входит и говорит: "Как ты мне, старая
дура, надоела!"

- Нонна, а что, артист Н. умер?
- Умер.
- То-то я смотрю, его хоронят..

- Ну-с, Фаина Георгиевна, и чем же вам не понравился финал моей последней пьесы?
- Он находится слишком далеко от начала.

- Фаина Георгиевна, как ваши дела?
- знаете, милочка, что такое говно? Так оно по сравнению с моей жизнью - повидло.


- Когда я умру, похороните меня и на памятнике напишите: "Умерла от отвращения".

- Старость, - говорила Раневская, - это время, когда свечи на именинном пироге обходятся дороже самого пирога, а половина мочи идёт на анализы.

- Молодой человек! Я ведь еще помню порядочных людей... Боже, какая я старая!

- У меня хватило ума прожить жизнь глупо.

- Как бы растолковать бездарю: никто к вам не придёт, потому что от вас нечего взять. Понятна вам мысль моя неглубокая?

- Я не признаю слова "играть". Играть можно в карты, на скачках, в шашки. На сцене жить нужно.

О своих работах в кино: "Деньги съедены, а позор остался".

- Сняться в плохом фильме - всё равно что плюнуть в вечность.

- Жемчуг, который я буду носить в первом акте, должен быть настоящим,- требует капризная молодая актриса.
- Всё будет настоящим, - успокаивает ее Раневская. - Всё: и жемчуг в первом действии, и яд - в последнем.

Идущую по улице Раневскую толкнул какой-то человек, да еще и обругал грязными словами. Фаина Георгиевна сказала ему:
- В силу ряда причин я не могу сейчас ответить вам словами, какие употребляете вы. Но я искренне надеюсь, что когда вы вернетесь домой, ваша
мать выскочит из подворотни и как следует вас искусает.

Актеры обсуждают на собрании труппы товарища, который обвиняется в гомосексуализме: "Это растление молодежи, это преступление"
- Боже мой, несчастная страна, где человек не может распорядиться своей жопой, вздохнула Раневская.

-Лесбиянство, гомосексуализм, мазохизм, садизм это не извращения"- строго объясняет Раневская,
- Извращений, собственно, только два: хоккей на траве и балет на льду".

Объясняя кому-то, почему презерватив белого цвета, Раневская говорила:
"Потому что белый цвет полнит".

-Удивительно, - сказала задумчиво Раневская.- Когда мне было 20 лет, я думала только о любви. Теперь же я люблю только думать.

На том же вечере Раневскую спросили: " Какие, по вашему мнению, женщины склонны к большей верности - брюнетки или блондинки?
Не задумываясь она ответила: "Седые!"
"Вы не поверите, Фаина Георгиевна, но меня еще не целовал никто, кроме жениха".
-"Это вы хвастаете, милочка, или жалуетесь?"

Сотрудница Радиокомитета N. постоянно переживала драмы из-за своих любовных отношений с сослуживцем, которого звали Симой: то она рыдала
из-за очередной ссоры, то он ее бросал, то она делала от него аборт... Раневская называла ее "жертва ХераСимы".

Расставляя точки над i, собеседница спрашивает у Раневской:
-То есть вы хотите сказать, Фаина Георгиевна, что Н. и Р. живут как муж и жена?
- Нет. Гораздо лучше, - ответила та.

-Фаина, - спрашивает ее старая подруга,- как ты считаешь, медицина делает успехи?
- А как же. В молодости у врача мне каждый раз приходилось раздеваться, а теперь достаточно язык показать.

Раневская как-то рассказывала, что согласно результатам исследования, проведенного среди двух тысяч современных женщин, выяснилось, что двадцать процентов, то есть каждая пятая, не носит трусы.
- Помилуйте, Фаина Георгиевна, да где же это могли у нас напечатать?
- Нигде. Данные получены мною лично от продавца в обувном магазине.

- Женщина, чтобы преуспеть в жизни, должна обладать двумя качествами.
Она должна быть достаточно умна, чтобы нравиться глупым мужчинам, и достаточно глупа, чтобы нравиться мужчинам умным, говорила Раневская.

Однажды Раневскую спросили: - Почему красивые женщины пользуются бoльшим успехом, чем умные?
- Это же очевидно ведь слепых мужчин совсем мало, а глупых пруд пруди.

- Почему все дуры такие женщины?

- Почему Бог создал женщин такими красивыми и такими глупыми? спросили как-то Раневскую.
- Красивыми чтобы их могли любить мужчины, а глупыми чтобы они могли любить мужчин.

Раневская стояла в своей грим-уборной совершенно голая. И курила.
Вдруг к ней без стука вошел директор-распорядитель театра имени Моссовета Валентин Школьников. И ошарашено замер. Фаина Георгиевна спокойно спросила: Вас не шокирует, что я курю?

- Я не пью, я больше не курю и я никогда не изменяла мужу потому еще, что у меня его никогда не было,- заявила Раневская, упреждая возможные вопросы журналиста.
- Так что же,- не отстает журналист,- значит у вас, совсем нет никаких недостатков?
- В общем, нет,- скромно, но с достоинством ответила Раневская.
И после небольшой паузы добавила: - Правда, у меня большая жопа и я иногда немножко привираю!