Ушла поэтесса Рената Муха

Лось, которому пришлось...

24 августа не стало Ренаты Мухи. Гениальный русский поэт, свои последние годы она провела в Беэр-Шеве – городе библейского праотца Авраама. Её стихи в тысячах семей России и диаспоры читают сегодня детям, чтобы сохранить у них представление о настоящем русском языке. «Её взгляд на жизнь – уникален, формулировки удивительны, и каждый текст хочется подержать во рту, как хорошее вино», – написал о ней Виктор Шендерович.

«Едят ли дятлы червяков?» –
Спросил червяк и был таков.

Кажется, что Рената Муха была в литературе всегда, просто литература об этом ещё не знала. Несколько случайных публикаций, перепечатки в самиздате, восхищённые отзывы Бориса Заходера и Эдуарда Успенского, Феликса Кривина и Дины Рубиной. Что-то стало песнями у Татьяны и Сергея Никитиных. Но первая книга вышла, когда поэту было далеко за 60.

«Другие в этом возрасте уже избранное издают, а я только начинаю», – застенчиво улыбалась Рената. «Да потому что вы пишете сразу избранное», – заметила моя жена, участвовавшая в разговоре.

Автору этих строк посчастливилось стать издателем её первой книги. «Гиппопопоэма» – вышла в 1998 году, вскоре после того, как Рената с мужем перебрались из Харькова в Израиль. Мы проводили тогда всенародный конкурс четверостиший имени Губермана, разумеется, который и председательствовал в жюри, поэтому всевозможные вариации знаменитых гариков шли в редакцию потоком – юрики, толики, сашики, яники. И вдруг пришло вот такое:

Толпа у причала Спортсмена встречала
И долго качала. Но не откачала.

Потом выяснилось, что кто-то из друзей тайком от Ренаты послал на конкурс её стихотворение. Ей самой такое в голову не пришло бы – человек необыкновенно скромный, до последних дней она считала свой абсолютный и беспрекословный успех каким-то удивительным происшествием, хотя в её стихи влюблялись с первого звука и навсегда.

«Ну дела, – подумал Лось, –
Не хотелось, а пришлось».

Этот Лось, предлагающий читателю обсудить с ним общность судьбы, как-то сразу становился членом семьи. Мы долго обсуждали с Ренатой и художником Арсеном Даниэлем, как он выглядит, этот лось. Растерянным? Нет. Испуганным? Тоже нет, наши Лоси вообще ничего не боятся. Удручённым? Ошарашенным? Есть ли вообще в русском языке слова, которые способны охарактеризовать целую гамму чувств персонажа, неожиданно оказавшегося совсем не там, куда он так долго шёл?

Рената Муха умела находить такие слова, созвучия, интонации, которые передавали самые тонкие, едва уловимые состояния души.

Жил человек полнеющий,
А так вообще вполне ещё.

В поддержку мужчинам в расцвете сил, сокрушающимся из-за нарастающего брюшка:

На вершине два Орла
Пили прямо из горла.

Ну да, из горла – жизнь такая, но ведь все ещё Орлы!

Вчера Крокодил улыбнулся так злобно,
Что мне за него до сих пор неудобно.

Сколько раз отмечалось сходство этого Крокодила с начальником, соседом по лестничной клетке или политическим соперником!

Недавно встречала в Работе совместной
Твое Уравненье с одной Неизвестной.

Шутливая сцена ревности мужу Вадиму, с которым она счастливо прожила 43 года, учёному-математику и первому слушателю её волшебных созвучий. Её стихи уже в момент рождения начинали жить своей собственной жизнью, нимало не считаясь с тем, что о них думает автор. Они тут же вступали с читателем в какие-то собственные отношения, посмеивались над ним, вызывали на неожиданные реакции.

По Борнео и Ямайке
Ходит Слон
В трусах и майке,
Ходит в розовой панаме.
Только это – между нами.

Прочитав это стихотворение, один известный детский поэт, воспитанный в традициях соцреализма, укоризненно заметил: «Рената, но на Борнео и Ямайке не водятся слоны!» Присутствие трусов на слоне классик готов был допустить. Хотя ради таких стихов стоило бы заселить слонами даже Антарктиду.

Стихи Мухи буквально притягивали к себе всевозможные истории и тут же сами становились их полноправными героями. Как-то раз книжную ярмарку, которую наше издательство регулярно проводило в Израиле, посетила российская писательница, носительница известной фамилии, два столетия украшавшей русскую литературу. Ей захотелось познакомиться с Ренатой, книгу которой «Недоговорки» она прочла накануне. На обложку этой книжки было вынесено одно из двустиший, её составлявших, и, представляя писательнице Муху, я ненароком его припомнил:

Потомки бывают умнее, чем предки,
Но случаи эти сравнительно редки.

И тут же услышал за плечом сдержанно-ироничный шёпот мужа Ренаты Вадима: «Марик, а вы уверены, что это самая подходящая цитата в данном случае?»

Ситуацию, как всегда, спасла тактичная Муха, заметившая, что это, видимо, и есть тот самый сравнительно редкий случай.

За эти годы издательство «Бесэдер» выпустило десятки книг, но книги Ренаты Мухи всегда становились настоящим событием. От неё мне довелось услышать, быть может, самую лестную оценку своей издательской деятельности. Отмечали выход первой книги. Звучали подобающие моменту речи, напутствия, пожелания. Когда же очередь дошла до Ренаты, они тихо сказала: «Я много лет пишу стихи. И все мне говорили, какие хорошие стихи, какие стихи, надо их обязательно издать. А Галесник взял и издал».

Неизлечимая болезнь преследовала её последние годы, но необыкновенно светлый взгляд поэта на мир она не задела. Лишь однажды Рената написала стихотворение, которое несло на себе печать тщательно скрываемого отчаяния:

Простое Предложение лежало без движения
И ждали продолжения внизу пустые строчки.
«Какое продолжение! – вскричало Предложение.-
Вы что, не понимаете, что я дошло до точки!»

Книга «Гиппопопоэма» вышла с подзаголовком «Стихи для бывших детей и будущих взрослых» и в этом втором названии высвечивается судьба шедевров Ренаты Мухи – тот, кто однажды познакомился с её стихами, будет хранить их у себя всю жизнь.

Марк Галесник
«Русская Германия», № 36, 2009

Я и не знала ее.Хорошая бабуська, с юмором. Зихрона ле браха.