Александр Куприн

Рысик, не расстраивайся. Антисемитизм Куприна был известен давно, удивительно, что это прошло мимо тебя. Талант талантом, а, мягко говоря, заблуждения это другое, из серии "гений и злодейство". Даже то, что он пишет в этом письме, легко опровергнуть его же аргументами, но, к сожалению, нет тех беспристрастных слушателей, готовых внимать этим аргументам. С Новым Годом! Пусть в 2009-м у тебя будет меньше таких "открытий".

Понимаешь Вадим,особенно меня убило это

Код:

Ради Бога, избранный народ! Идите в генералы, инженеры, ученые, доктора, адвокаты - куда хотите! . Hо не трогайте нашего языка, который вам чужд, и который даже от нас, вскормленных им, требует теперь самого нежного, самого бережного и любовного отношения.

И так, именно так, думаем в душе все мы - не истинно, а - просто русские люди. Hо никто не решился и не решится сказать громко об этом. И это будет продолжаться до тех пор, пока евреи не получат самых широких льгот. Hе одна трусость перед жидовским галдением и перед жидовским мщением (сейчас же
попадешь в провокаторы!) останавливает нас, но также боязнь сыграть в руку правительству. О, оно делает громадную ошибку против своих же интересов, гоня и притесняя евреев, ту самую ошибку, когда запрещает посредственный роман,- и тем создает ему шум, а автору - лавры гения.

Мысль Чирикова ясна и верна, но как неглубока и несмела! Оттого она и попала в лужу мелких, личных счетов, вместо того, чтобы зажечься большим и страстным огнем, И проницательные жиды мгновенно поняли это и заключили Чирикова в банку авторской зависти, и Чирикову оттуда не выбраться.

Они сделали врага смешным. А произошло это именно оттого, что Чириков, не укусил, а послюнил. И мне очень жаль, что неудачно и жалко вышло. Сам Чириков талантливее всех их евреев вместе.

Эх! Писали бы вы, паразиты, на своем говенном жаргоне и читали бы сами себе вслух свои вопли. И оставили бы совсем-совсем русскую литературу. А то они привязались к русской литературе, как иногда к широкому, щедрому, нежному, умному, но чересчур мягкосердечному, привяжется старая, истеричная, припадочная *нецензурная брань*, найденная на улице, но, по привычке ставшая давней любовницей.

И держится она около него воплями, угрозами, скандалами, угрозой отравиться, клеветой, шантажом, анонимными письмами, а главное - жалким зрелищем своей болезни, старости и изношенности.

И самое верное средство - это дать ей однажды ногой по заднице и выбросить за дверь в горизонтальном положении.

Ну понятно,когда так писали люди,у которых отсутствовал талант,и надо же было на кого-либо свалить свои неудачи,тем более,что тогда еврейских писвтелей,пишущих на русском языке было мало,в отличие от советского и постсоветского периода.Но чего же не хватало Куприну,тем более,что он во многих рассказах тепло отзывался об евреях(Жидовка,Гамбринус), вот например

Код:

 

«Удивительный, непостижимый еврейский народ! — думал Кашинцев.— Что ему суждено испытать дальше? Сквозь десятки столетий прошел он, ни с кем не смешиваясь, брезгливо обособляясь от всех наций, тая в своем сердце вековую скорбь и вековой пламень. Пестрая, огромная жизнь Рима, Греции и Египта давным-давно сделалась достоянием музейных коллекций, стала историческим бредом, далекой сказкой, а этот таинственный народ, бывший уже патриархом во дни их младенчества, не только существует, но сохранил повсюду свой крепкий, горячий южный тип, сохранил свою веру, полную великих надежд и мелочных обрядов, сохранил священный язык своих вдохновенных божественных книг, сохранил свою мистическую азбуку, от самого начертания которой веет тысячелетней древностью! Что он перенес в дни своей юности? С кем торговал и заключал союзы, с кем воевал? Нигде не осталось следа от его загадочных врагов, от всех этих филистимлян,  амаликитян, моавитян и других полумифических народов, а он, гибкий и бессмертный, все еще живет, точно выполняя чье-то сверхъестественное предопределение. Его история вся проникнута трагическим ужасом и вся залита собственной кровью: столетние пленения, насилие, ненависть, рабство, пытки, костры из человеческого мяса, изгнание, бесправие... Как мог он оставаться в живых? Или в самом деле у судьбы народов есть свои, непонятные нам, таинственные цели?.. Почем знать: может быть, какой-нибудь высшей силе было угодно, чтобы евреи, потеряв свою родину, играли роль вечной закваски в огромном мировом брожении?

Вот стоит эта женщина, на лице которой отражается божественная красота, внушающая священный восторг. Сколько тысячелетий ее народ должен был ни с кем не смешиваться, чтобы сохранить эти изумительные библейские черты. С тем же гладким платком на голове, с теми же глубокими глазами и скорбной складкой около губ рисуют матерь Иисуса Христа. Той же самой безукоризненной чистой прелестью сияли и мрачная Юдифь, и кроткая Руфь, и нежная Лия, и прекрасная Рахиль, и Агарь, и Сарра. Глядя на нее, веришь, чувствуешь и точно видишь, как этот народ идет в своей умопомрачительной генеалогии к Моисею, подымается к Аврааму и выше, еще выше — прямо до великого, грозного, мстительного библейского бога!

С кем я спорил недавно? — вдруг вспомнилось Кашинцеву.— Спорил об евреях. Кажется, с полковником генерального штаба в вагоне? Или, впрочем, нет: это было с городским врачом из Степани. Он говорил: евреи одряхлели, евреи потеряли национальность и родину, еврейский народ должен выродиться, так как в него не проникает ни одна капля свежей крови. Ему остается одно из двух: или слиться с другими народами, рассосаться в них, или погибнуть... Да, тогда я не находил возражений, но теперь я подвел бы его к этой женщине за прилавком и сказал бы: вот он, поглядите, вот залог бессмертия еврейского народа! Пусть Хацкель хил, жалок и болезнен, пусть вечная борьба с жизнью положила на его лицо жестокие следы плутовства, робости и недоверия: ведь он тысячи лет «крутился как-нибудь», задыхался в разных гетто. Но еврейская женщина стережет дух и тип расы, бережно несет сквозь ручьи крови, под гнетом насилия, священный огонь народного гения и никогда не даст потушить его. Вот я гляжу на нее и чувствую, как за ней раскрывается черная бездна веков. Здесь чудо, здесь какая-то божественная тайна. О, что же я, вчерашний дикарь, а сегодняшний интеллигент,— что я значу в ее глазах, что я значу в сравнении с этой живой загадкой, может быть, самой необъяснимой и самой великой в истории человечества?»



Или эти рассказы были для публики ,а в душе он высказывался в письмах-не знаю. Жалко на старости лет терять иллюзии.

Я прекрасно понимаю тебя. Иллюзии, которые мы питаем, отождествляя автора с его героями, болезненны в своём разрушении. Я помню свою многолетнюю горечь, когда узнал, что Уолт Уитмен и Оскар Уайльд "голубые". А, примирился с ней, поняв, что знай я это заранее, я бы совершенно по другому воспринимал бы их поэзию. Тем более, когда прикасаешься к их творчеству с ещё не выработавшимся вкусом, но с уже более-менее сформировавшимися жизненными представлениями. По поводу Куприна мне кажется, что он откровенен и в своих рассказах и в своих письмах. Во-первых, психология творцов достаточно неизученный процесс, а во-вторых, претерпевает изменения. Но, в чём я убеждён, так это в том, что корни антисемитизма надо искать в детстве. Случайно или намеренно брошенные взрослыми и услышанные детьми слова влияют на их мировоззрение гораздо больше, чем мы думаем. Куприн их, очевидно, слышал, когда никто из окружающих, ни, тем более он сам, и не подозревали о его таланте.

Наверное,я соглашусь с тобой-всё верно.Просто жаль. С Новым Годом.