САМУИЛ ЯКОВЛЕВИЧ МАРШАК.

САМУИЛ ЯКОВЛЕВИЧ
МАРШАК.















> ...*А сами вы читаете Талмуд? Не
представляю жизнь без этой книги. Есть в ней
> такие слова:
"Человек приходит в мир со сжатыми ладонями, и как бы
говорит:
> весь мир мой, а уходит из него с открытыми
ладонями, и как бы говорит:
> смотрите, я ничего не беру с
собой".*
> *(С.Маршак)*
> *О творчестве Маршака написаны
книги, немалое количество статей и
> диссертаций. Только в
Интернете, например, сообщения о нем размещены на 778
>
сайтах. И все же для широкого круга читателей и поклонников его
творчества
> многое еще остается малоизвестным или вообще -
неизвестным**...*
> В Советской энциклопедии сказано:
<<Маршак (1887-1964) - русский, советский
> поэт,
классик советской детской литературы (стихи, сказки, пьесы).
Автор
> философских стихов, лирических эпиграмм,
антифашистской сатиры, переводчик
> Бернса, Шекспира, Блейка,
сказок разных народов и т.д. Маршак-переводчик
> обогатил
русскую советскую поэзию классическими переводами сонетов
>
У.Шекспира, песен и баллад Р.Бёрнса, У.Блейка, У.Вордсворта,
Дж.Китса,
> Р.Киплинга, Э.Лира, А.Милна, украинских,
белорусских, литовских, армянских и
> других*
*поэтов*...>>.*
> И мало кто знал, что
<<закрытым>> долгое время оставался целый пласт
жизни
> Самуила Яковлевича. Лишь недавно появились
исследования, которые открывают
> другого Марша-ка.
> Он
происходил из древнего еврейского рода Учителей Торы и
Талмуда,
> исследователей еврейских источников. Писать начал
рано. Стихотворения
> 15-лет-него Маршака публиковали в
журнале "Еврейская жизнь". Он переводил
> еврейские стихи,
перевел и *Шир а-Ширим* ("Песнь песней").
> Юный Маршак -
активист ев-рейских благотворительных органи-заций. Он
>
переводит гимн еврей-ского рабочего движения.
> Совсем недавно
на Первом канале России в цикле передач <<Ге-нии и
злодеи
> уходящей эпохи>> вышел на экран документальный
фильм о Самуиле Маршаке. Как
> гениаль-ный автор детской
книжки <<Кошкин дом>> и других стихотворных
>
произведений для детей, он изве-стен всем. Но в творчестве поэта
была иная,
> еврейско-библейская тема, о которой и
рассказывается в телефильме.
> Немногие при его жизни знали,
что Маршак был автором *таких сионистских
> стихов*:
>

> *Снится мне: в родную землю
> Мы войдем в огнях
заката
> Запыленную одеждой,
> Замедленную
стопой.
> И войдя в святые стены,
> Подойдя к
Ерусалиму,
> Мы безмолвно на коленях,
> Этот день
благословим.*
>
> Эти стихи были написаны Самуилом
Яковлевичем за несколько лет до его поездки
> в Палестину.
Поездку в воспетые им края он, как корреспондент, осуществил
в
> 1912 году. Под влиянием увиденного он создал цикл стихов
под общим названием
> "Палестина".
> Первую известность
15-летнему Маршаку принесла <<Кантата в память
>
Антокольского>>. Стихи к <<Кантате>> были написаны
юным поэтом по просьбе
> Владимира Васильевича Стасова, музыку
сочинили А.К. Глазунов и А.К. Лядов.
> Стасов славился своим
умением находить таланты. Он и сыграл решающую роль в
> судьбе
Маршака.
> В 1904 году на даче у Стасова Маршак знакомится с
всемирно известным певцом
> Ф. Шаляпиным, композитором А.
Глазуновым, художником И. Репиным, скульптором
> И. Гинцбург,
с писателем М. Горьким. Максим Горький обратил внимание на
>
слабое здоровье поэта, которому, с его точки зрения, был необходим
южный
> климат, и предложил Маршаку пожить у него в Крыму, на
берегу Черного моря.
> Целый год провел Маршак у Пешковых в
Ялте.
> Стихи "Памяти Антокольского..." явились как бы
предисловием к следующему
> стихотворению Маршака - "Над
открытой могилой", которое он посвятил памяти
> "отца
сионизма" д-ра Теодора Герцля. В то время Маршаку не было еще
и
> семнадцати лет.
>
> *Преданье я слыхал: в
разгаре боя
> Могучий вождь упал,
> И близкие к нему
узрели смерть героя -
> Их трепет обуял!..*
>
>
Обращение Маршака к образу Моше (Моисея), а, по сути - к теме
народного
> Спасителя не было случайным. Вот что он писал
В.В.Стасову: "Сейчас я получил
> известие о страшных погромах
в Смоленске, Полоцке, Невеле. Что-то будет?
> Ведь евреям и
обороняться нельзя! Ужас".
> Первая написанная им книга -
"Сиониды". И вот - 1949 год. В горкоме партии
> отчитывают
руководство издательства. Разговор - о Самуиле Маршаке.
>
"Посмотрите на его истинное лицо!" - с пафосом произносит докладчик.
И
> бросает на стол дореволюционное издание книжечки с
надписью: Самуил Маршак.
> "Сиониды".
> Нелегкими стали
для Маршака годы "борьбы с космополитизмом". Вначале 50-х в
>
центральной печати был опубликован политический памфлет о
"евреизации"
> русской детской литературы и о том, что этот
"стиль" создали С.Маршак,
> А.Барто и Л.Кассиль...
>
Поэт, чьи стихи, написанные в начале 20-го века, одобрили Александр
Блок и
> Анна Ахматова, а позже - Марина Цветаева, был вправе
написать в конце жизни
> такие стихи:
>
> *Я
думал, чувствовал, я жил
> И все, что мог, постиг.
> И
этим право заслужил
> На свой бессмертный миг...*
>

> *АЕН Еврейский поэт Самуил Маршак*
> Нынешним летом в
издательстве "Молодая гвардия", в серии "Жизнь
> замечательных
людей", вышла книга о Самуиле Маршаке, в которой он
>
рассматривается с необычной точки зрения - как русско-еврейский
поэт.
>
> Наш корреспондент побеседовал с автором книги
- писателем Матвеем Гейзером.
>
> - Почему Вы решили
написать книгу о Маршаке?
>
> - Издать книгу о Маршаке
в издательстве "Молодая гвардия" мне кажется очень
>
правильным шагом - ведь Маршак был связан с этим
издательством.
>
> После того, как в серии "Жизнь
замечательных людей" вышла моя книга о
> Михоэлсе, я получил
много предложений, вот и сейчас пишу об Утесове. А к
> Маршаку
у меня совершенно особое отношение. Впервые я познакомился с
его
> стихами в марте 1944 года. Это было в местечке Бершадь,
в гетто, где я тогда
> жил. В ночь после похорон людей,
расстрелянных немцами, я долго не мог
> уснуть. И тогда моя
мама стала читать мне стихи об обезьянке, привезенной из
>
Африки в зоопарк. Оцепенение прошло. Тогда я еще не знал, что мама
читала
> стихотворение на идиш - по-русски я тогда еще не
понимал. Не знал, что стихи
> перевел друг моего отца, поэт
Гутянский, и подарил маме, работавшей до войны
>
воспитательницей в детском саду. Потом в школе, когда меня принимали
в
> пионеры, я читал Маршака, но, наверное, все это ушло бы в
забвение, если бы
> я не начал писать стихи.
>
>
В школе меня звали "Ямб Хореевич", я писал стихи обо всем - о
двоечниках и
> даже о космополитах. Мои одноклассники однажды
собрали все эти стихи и
> отправили в "Пионерскую правду".
Оттуда прибыл холодный ответ, общий смысл
> которого гласил,
что печатать стихи еще рано. Возмущению одноклассников не
>
было предела. И тогда мой мудрый одноклассник - грек Дима Мурзиди,
предложил
> послать стихи Маршаку. Надпись на конверте
напоминала знаменитое "на деревню
> дедушке" - "Москва,
любимому нашему поэту Маршаку". Тем не менее, письмо
> дошло
до адресата, и ответ пришел очень скоро.
>
> По сути, в
нем говорилось то же, что и в письме из "Пионерской правды" -
что
> думать о публикации рано, но там была гениальная фраза,
которую я и сейчас
> часто повторяю - "Поэзия не делится на
читателей и поэтов, по сути это одно
> и то же. Хорошие
читатели так же нужны, как и хорошие писатели".
>
> -
Но впоследствии Вы встречались с Маршаком и лично...
>

> - Шло время, я стал взрослым. Стихи я писал лишь изредка,
но чтение их
> оставалось моим любимым занятием. Однажды,
когда я читал журнал "Октябрь",
> увидел в нем стихи
Маршака:
>
> "Не надо мне ни слез, ни бледных роз
-
> Я и при жизни видел их немало.
> И ничего я в землю
не унес,
> Что на земле живым принадлежало".
>
>
Я почти физически почувствовал состояние Маршака в ту пору и послал
ему
> письмо, в которое вложил несколько своих стихотворений и
рассказал о том
> случае в гетто... Он ответил мне очень
теплым письмом, о стихах ничего не
> написал, звал в гости и
написал мне свой телефон - тогда еще пятизначный, с
> буквами.
В марте 1963 года я оказался в Москве, долго не решался
позвонить.
> А когда позвонил, услышал: "Немедленно
приходите". Он всегда был такой
> поспешный...
>

> Я не знал, что встреча растянется почти на целый день и что
это будет моя
> единственная встреча с Маршаком. Могу сказать,
что человека равнозначного по
> гениальности я в жизни больше
не встречал.
>
> В тот день Маршак заговорил со мной о
детях - он знал, что я работаю
> учителем. И одна из его
первых фраз была цитата из ребе Ава, знаменитого
> толкователя
Торы - "У детей учитесь мудрости". "Не торопите взросление
детей
> и передайте это своим коллегам" - сказал мне Маршак. О
том, что Маршак -
> еврей, я до этого не
задумывался...
>
> - Вы читали Маршаку свои новые
произведения?
>
> - Он сам стал - наизусть - читать мои
стихи, отмечая ошибки в падежных
> окончаниях. "Я в жизни
многого изведал..." "Как многие одесситы, вы любите
>
родительного падежа", - пошутил он. Маршак расспрашивал, какие я
знаю
> иностранные языки, - знал я только немецкий, - что
читаю. Но я не мог не
> похвалиться, - эта провинциальная
черта, которая прошла у меня только с
> годами. Сказал, что я
люблю Гейне, и нахально прочел свой перевод "Лорелеи".
>
Маршак сделал отдельные замечания - "Вот это заимствовано у
Есенина", - и
> говорил почти час.
>
> Маршак в
то время уже почти ничего не видел, и я нахально
воспользовался
> этим. На столе лежала бумага, а я стал
записывать его рассказ о том, как он
> переводил "Лорелею",
услышал рассказ о его муках творчества. Это был
> гениальный
рассказ. И мы стали друзьями после этого рассказа и разговора
о
> Пушкине.
>
> Это было для меня нечто
умопомрачительное. Я больше никогда не встречал
> человека с
такой памятью. Он знал наизусть все полное собрание
сочинений
> Пушкина - со всеми вариациями. "Пушкина нельзя
судить, но лучше бы он
> оставил ту строку", - говорил он,
читая различные варианты одних и тех же
> стихотворений. Он
все, что переводил, читал в оригинале - Шекспира на
>
староанглийском, Бернса... Подстрочник - это не Маршак! И самая
большая тайна
> в переводах Маршака - то, что это не просто
перевод.
>
> Маршак говорил мне: "Когда переводите,
смотрите не только в текст, но и на
> то, что за окном
делается". Маршак был поэтом. Но ни до войны, ни после он
> не
мог выразить себя прямым текстом. А писать "в стол" он, очевидно, не
мог.
> Это его собственные задушевные мысли вложены в
Шекспира. "Время за окном"
> выражено там в полной мере. Мало
того, что Маршак - сверхталантливый
> переводчик, он и
сверхталантливый поэт.
>
> - Долго ли длилась Ваша
беседа?
>
> - Я просидел у Маршака до самого вечера.
Помощница его, Розалия Ивановна,
> давала мне понять, что пора
уйти. Но Маршак придержал меня. Во время этого
> разговора я
впервые понял, как Маршак знает Тору, как любит Талмуд. Я
>
рассказал ему о своем дедушке. После войны мне купили скрипку, а я
не хотел
> играть. Два раза сходил к преподавателю - Израилю
Абрамовичу, а потом
> мальчики уговорили меня, и я выменял
скрипку на бутсы и футбольный мяч. Я
> помню глаза деда -
голубые, вечно слезливые. Его не так состарили муки
> войны,
как гибель отца.
>
> Дедушка, узнав о том, что я
обменял скрипку, меня сразу простил. Но ему было
> очень
страшно рассказывать о случившемся бабушке. И он начал
издалека.
> Рассказал, будто бы ему явился во сне мой отец и
просил: "Я вымолил у Б-га
> вашу жизнь, и я хочу, чтобы мой
сын был счастливее меня. Если мальчик не
> хочет играть на
скрипке, а хочет играть в футбол - не нужно его заставлять.
>
Купите ему мяч и ботинки. И пусть играет в футбол". Маршак
заулыбался и
> процитировал Бернса:
>
>
"Беспутный, глупый Вили
> Поехал на базар.
> Продать
хотел он скрипку,
> Купить другой товар".
>
> -
Умница Ваш дедушка, умница! Ох, сколько мудрости было в этих
местечковых
> стариках! Помню, мой дедушка - кстати, он был
прямым потомком известнейшего
> талмудиста 17 века Аарона
Шмуэля Кайдановера, часто повторял, - "Бедняк
> радуется
тогда, когда теряет, а потом находит то, что потерял". Потом
я
> узнал, что дед Маршака был казенным раввином Витебска.
Маршак показал мне
> его фотографию. Я только тогда осознал,
как близка Маршаку была еврейская
> тема. А до этого были
стихотворения "Сиониды".
>
> - Неужели Маршак, - поэт,
обласканный советской властью, глубоко внутри
> осознавал себя
евреем?
>
> - Маршак начинал как поэт русско-еврейский,
пишущий на русском языке. В том,
> что мы знаем Маршака как
поэта, наибольшая заслуга принадлежит русскому
> интеллигенту
Стасову, сделавшему для него очень много. В письме к юному
>
Маршаку *Стасов предостерегал его от трех вещей: "Надеюсь, что ты
никогда не
> зазнаешься, никогда не отречешься от своего
народа и от своей веры". Это мог
> сказать ему только Стасов.
И так оно и случилось. **
> *
> Маршак во всех
автобиографиях пишет, что публиковаться начал в 1907 году.
На
> самом деле его первые стихи были на еврейскую тему,
причем стихи были
> высокоталантливые. Они были опубликованы в
1904 году в "Еврейской жизни".
> Среди прочих было
стихотворение "20 тамуза" - впоследствии мне удалось
>
доказать, что оно посвящено памяти Герцля. На смерть Герцля
откликнулись
> только 2 поэта - Жаботинский и Маршак.
>

> В 1903 году по просьбе Стасова юный поэт создал кантату
памяти
> Антокольского. Кстати, Антокольский был учеником деда
Маршака - раввина
> Витебска. Живя в Ялте, куда его - больного
туберкулезом, на свои деньги
> отправил Шаляпин, Маршак
публикует ряд прекрасных стихов в журнале "Молодая
> иудея".
Там же, в Ялте, он великолепно переводит с иврита
стихотворение
> Бялика "К птице", а с идиша - его поэму
"Последнее слово". Вспоминаю, что
> когда я был в Израиле в
1990 году, там публиковались "Сиониды" Маршака:
> "Когда в
глазах темно от горя, я вспоминаю край отцов...". То было
время
> первой алии. И стихи Маршака круглые сутки читали по
русскому радио, чтобы
> поддержать нашу алию. Все становится
на свои места.
>
> Сейчас интерес к Маршаку возрастает.
Мне звонили и сообщили, что половина
> тиража книги уже
распродана - похожая ситуация была только с книгой Быкова о
>
Пастернаке.
>
> Моя верность Маршаку с той встречи с
его творчеством в гетто и любовь к нему
> не разу не угасала.
Я счастлив, что смог открыть музей Маршака, что колледж,
> в
котором я работаю, носит его имя.
>
> Маршак - поэт не
только не изученный, но и не прочтенный по-настоящему. Его
>
детские стихи, его переводы, его общественная значимость
заглушили
> настоящего Маршака. Я убежден, что Маршак начался
как еврейский поэт,
> пишущий на русском языке. Нет единого
измерения в поэзии, но я уверен, что
> когда хорошие
литературоведы займутся Маршаком, то окажется, что как поэт
он
> не ниже Мандельштама и Ахматовой. И их не унизит то, что
я ставлю Маршака в
> один ряд с ними.
>
> Маршак:
"Когда в глазах темно от горя, я вспоминаю край отцов...".