Прикольные рассказики

Бытовая история


Что он в ней нашёл? Этого она так и не смогла понять.
Высокой, стройный с благородной, аристократичной бледностью, с идеально правильным профилем...
И всегда чертовски холодный.
Быть может именно этот, исходивший от него холод, и гнал толпы мурашек по её телу, заставляя сердце ухать куда-то глубоко вниз.
Нет, это просто недоразумение, что он, вообще её заметил.
В конце концов, он - роскошный импортный холодильник с тремя отделениями и бездонной, как Марианская впадина, морозильной камерой.
А кто она?
Да никто - простенькая, отечественная кофеварка.

Трудно сказать, была ли это любовь - слишком уж непохожими они были. Но, может, именно оттого и тянулись они друг к другу с той силой,
на которую способны лишь две невозможные противоположности. Днем он дарил ей незамысловатую геометрию ледяных кубиков.
Она принимала его подарки и, шутя, растапливала их в дымящую густоту напитка.
А ночью... Ночью он ровно и мощно вибрировал металлическим корпусом. Как он вибрировал!
Шумно выдыхая легкими, полными фреона, он пробирал её до самых пластмассовых внутренностей, и она благодарно бурлила в ответ.
В те дни она варила свой лучший кофе.

Очевидно, её хрупкая конструкция не вынесла резких перепадов, и какая-то спираль внутри лопнула...
Но рано или поздно, это должно было случиться: она вдруг поняла, что остыла.
Его ночные вибрации, от которых она еще вчера сходила с ума, теперь всё больше напоминали ей лихорадочный озноб и мешали уснуть.
Она честно старалась все вернуть, почувствовать, силилась вскипеть как раньше,
но при каждой новой попытке ее обволакивало тяжелое ватное покрывало безразличия.
И она сдалась.
Став нервной, раздражительной, она приобрела привычку вечно брюзжать.
И кофе, признаться, стала варить отвратительный, с привкусом железа и с запахом плавленной пластмассы.
А он всё еще кряхтел, тужился из последних сил, но и его холод постепенно уходил, таял, пока однажды не разлился весёлым ручьём по выцветшему линолеуму.

Вскоре на его место привезли другой - старый, пожелтевший, с одутловатыми боками и с тяжёлой одышкой агрегат.
Вначале тот делал бравые попытки ухаживать - кряхтя открывал перед ней дверцу, шумно фыркал, лязгал ржавыми механизмами, и что-то дряхло перекатывалось в его внутренностях.
Но вскоре, увидев, что всё напрасно, махнул рукой и, уткнувшись в душное пространство кухни, уныло загудел.

А потом...Да что, потом? Потом она слышала, что он завел себе другую, не такую горячую, конечно, но зато верную и надёжную.
Что он стал замкнут и всё больше предпочитает одиночество.
Говорили, что, мол, когда-то он сильно обжегся и теперь стал осторожней.
Говорили... Много чего говорили.
Да только стоит ли верить всему, о чем треплются на городской свалке?

Профессион де фуа...

Собака упрямо отказывалась топиться. Барахталась, вырывалась, расшвыривая брызги и слюну, наконец исчезла под водой только для того, чтобы её пятнистая морда снова показалась на поверхности.
"Вот зараза..." - подумал Молчун, - "Может камень тебе на шею привязать? Ну-ка иди сюда."
Он вытащил псину из воды, зажал её под мышкой, запустил руку в карман, где держал кусок бечевки - мало ли, в работе пригодится.
Собака дёрнулась, извернулась, и в одно мгновение её оскаленная морда оказалась около самого носа Молчуна.
"Укусит!" - пронеслось у того в голове, но псина только ткнулась в мокрым носом в лицо и лизнула его в небритую щеку.
Молчун оторопел и выпустил животное.
"Да что ж мне с тобой делать..." - тоскливо подумал он, - "Ты пойми, ничего личного - работа такая. Если я тебя не... того, клиент будет очень, очень недоволен. Ты знаешь что это значит, когда клиент недоволен? А я знаю..."
Псина преданно смотрела на Молчуна, словно пыталась прочитать его мысли, затем вильнула хвостом и дружелюбно тявкнула.
"Ну как же мне тебя такую топить... Ладно, черт с тобой. Беги. Давай, давай! Скажу - укусила, вырвалась... Беги, говорю! Беги, пока не передумал! А ну! Брысь!" Молчун ткнул животное сапогом в мягкий бок и промычал "Нуууу!"
Наконец, поняв, что от неё требуется, собака рванула с места и скрылась в зарослях кустарника.

"Всё-таки пора менять профессию. А еще лучше на пенсию..." - думал Молчун, сидя на берегу озера,- "Мягким я стал, податливым. Профессия таких не любит."
Он поднялся.
"Что там у меня дальше? Вечером, в 7 часов, aдрес имеется."
Рукоятка увесистого топора удобно легла в ладонь.
Молчун несколько раз перебросил верный инструмент из руки в руку.
"Вот зарублю старуху... И на покой!"