Михаил КОЗАКОВ

автор rls Вс 9 Авг - 21:26

Михаил КОЗАКОВ: «КГБ завербовал меня якобы для борьбы с иностранными разведками: надавили, и я сдался. Это мой грех, это всю жизнь мучило... Для начала мне поручили переспать с американской журналисткой. Она была очень красивая, и я... Я влюбился...»

[/color][/size][/font]«МНЕ ПОРУЧИЛИ «ПОРАБОТАТЬ» С СЕКРЕТАРЕМ АМЕРИКАНСКОГО ПОСЛА: ЕГО НАПОИЛИ, ВЫТАЩИЛИ ДОКУМЕНТЫ, СКОМПРОМЕТИРОВАЛИ...»

— Трижды сыграв в кино Дзержинского, вы, случайно, не стали на путь сотрудничества с Комитетом госбезопасности?

— (Опустив голову). В том-то и дело, что стал.

— И в этом сейчас признаетесь? Как же вы согласились, при каких обстоятельствах?

— Знаете, когда в начале 2000-го я попытался раскрыть, так скажем, все скобки, тут же пошел слух: Козаков в ГБ работал — стучал. Во-первых, я не стучал...

— ...а во-вторых, не работал?

— Нет, работал — меня завербовали якобы для борьбы с иностранными разведками.

— Какой это год был?

— 57-й.

— Аккурат перед фестивалем молодежи и студентов в Москве... Людмила Марковна Гурченко рассказывала мне, что примерно в то же самое время обратились и к ней, но она отказалась...

— Люся молодец, а на меня надавили, и я сдался...

— Были запуганы, очевидно, отсидкой мамы?

— Наоборот, это должно было уберечь... Это мой грех... (Пауза). Это всю жизнь меня мучило... Первое задание, кстати, было весьма непростое — для начала мне поручили переспать с американской журналисткой.

— Так прямо и сформулировали?

— Сказали: вступить в половые сношения...

— Она хоть красивая была?
[/color][/size][/font]Железный Феликс у Михаила Козакова получился довольно человечным: что такое сотрудничать с органами, артист знает не понаслышке[/td][/tr][/table][/right]

— Очень!

— Так почему бы, скажите, не побыть под крылом КГБ?

— Вы вот смеетесь, а я... Я влюбился, и это меня спасло: во всем ей признался.

— Отчаянный по тем временам поступок...

— Да, было страшно. Открылся ей, кто я, что делаю в Сочи, и решил, что на этом все, поскольку не выполнил то, чего от меня ждали.

— Вас инструктировали, как себя нужно вести?

— И деньги давали.

— Даже так?

— Ну а как же — на какие шиши я мог бы водить ее по ресторанам? Даже костюмы чужие выдали.

— Вот это роль!

— Я написал об этом — в моем двухтомнике помещен сценарий «Мне Брамса сыграют». Не знаю, почему по нему не снимают кино, правда, сам я, может, и не хотел бы — тяжело слишком.

— Извините, а как вас вербовали — в двух словах?

— В двух словах не расскажешь. Началось это знакомство с милиции, потом выше, выше, выше, и, наконец, вопрос был поставлен ребром: «Вы советский человек? Мы вам слово даем, что стучать на своих не будете, — вы нам нужны для другого». Слово они сдержали.

— Вам посулили, что будут выпускать за границу, пообещали всевозможные блага?

— Благами не осыпали и денег не платили, но намек был: «Будешь посвободнее, чем другие». Это тоже сработало...

Для меня тяжкий крест был — с этим жить, я думал: «Как же так? Ты хочешь считать себя порядочным человеком, а сам...».

— Со многими еще пришлось переспать по заданию?

— Нет, больше ничего подобного не было. Видно, они поняли, что для этого я не гожусь, правда, было еще задание: «поработать» с секретарем американского посла, который тянулся к «Современнику», — пригласить его домой. Не я единственный в этом участвовал, но грех был: его напоили, вытащили какие-то документы — словом, скомпрометировали, и он вынужден был из Союза уехать. Что поделаешь — так наши бдительные органы противостояли американской разведке.

— Ну вы же советский человек!

— На это они и давили. «Откуда, — спрашивали, — вы знаете, что они не действуют против нас?», и действительно, кто мог поручиться, что секретарь посла, будучи очень хорошим человеком, не выполнял задание ЦРУ?

Самое забавное, что история с американской журналисткой имела продолжение: совсем недавно Колетт Шварценбах нашло НТВ и сняло о ней фильм. Она старуха (на два года старше меня), да и я теперь (грустно) старик.

— Этого, глядя на вас, не скажешь...

— Ну ладно! Когда ее стали расспрашивать о тех событиях, говорила она очень деликатно. Я смотрел, смотрел на нее и... расплакался, а потом снял трубку и произнес: «Колетт, я был дико в тебя влюблен и люблю по сей день».

Да, я очень люблю ее — по-своему, а у нее муж, он ученый, умирает. Поверьте, Дмитрий Ильич (вздыхает), я пережил в связи с этим множество неприятностей...
[/color][/size][/font]
Газета «Бульвар Гордона» № 46 (186), 18 ноября 2008| Эксклюзив Дмитрия ГордонаМихаил КОЗАКОВ ...www.bulvar.com.ua/arch/.../46
/4923ead3cad85/-